» » Рыбалка на озере Красавица

Рыбалка на озере Красавица

Озеро Красавица, будто большим пуховым платком, было укрыто февральским туманом. Тропинки, как вешние ручейки» сбегавшие по склону восточного берега, вблизи еще были видны, а чуть подальше едва обозначились темными черточками на снежной белизне. А еще дальше, где они сливались в одну общую колею, проторенную рыболовами в глубоком снегу, уже ничего не было видно. Казалось, никогда не существовало ни озера внизу, ни соснового бора за поворотом пустынного шоссе.

Рыбалка на озере КрасавицаВсе как бы растворилось, притаилось в предутренний час, и настоящим был только маленький клочок высокой кручи, по которой осторожно спускался Вадим Михайлович. Вскоре он вышел на лед, свернул налево и зашагал быстрее, энергично выбрасывая вперед правую ногу с протезом. Туман отступал перед ним и открывал все новые и новые бугорки запорошенного льда, и черные глазницы лунок подле них, и зигзаги свежих следов старого лисовина.

Он шел, прислушиваясь к бодрящему похрустыванию под ногами, и думал о том, как подчас странно устроен человек. Вот он картограф и уж прожил немало лет, а ничего еще «такого особенного» не добился, ни разу не побывал в дальних краях, не стал ни геодезистом, ни полевым топографом, как мечтал перед войной, когда учился. И надо бы ему грустить да хандрить оттого, что его лесная жизнь изыскателя не получилась.

Но он не печалился, незаметно втянулся в кропотливую работу составителя «малых карт», с удовольствием сидел над ними не разгибая спины, чертил и раскрашивал их по породам деревьев. Шершавый хрустящий ватман, на котором квадрат за квадратом рождались карты будущих искусственных морей, приносил ему и радость труда, и романтику созидания, и творческую легкость в работе.

И только всегдашнее беспокойство — увлечение рыбной ловлей, гвоздем засевшее в нем с юности, по-прежнему не давало покоя.

По выходным дням его неудержимо тянуло на Карельский перешеек. Еще с середины недели начинал он загадывать и прикидывать, как и куда поедет в воскресенье. Выходной день всегда казался ему таким необычным и в то же время таким мимолетным, что нужно было заранее все спланировать, рассчитать до мелочей и выбрать место самое подходящее, чтобы не ошибиться, не подвести товарищей.

Он тревожился, советовался, собирал «артель», договаривался с администрацией о транспорте. И эти расспросы, приготовления, беготня и суета сборов были для него, пожалуй, не менее приятными и захватывающими, чем сама поездка на какое-нибудь озеро, затерявшееся в лесной глуши.

В воздухе потянуло холодком, туман пришел в движение, поредел, и на дымчатом фоне западного берега стали выделяться темные силуэты телефонных столбов. Издали, со стороны дороги, вместе с порывами ветра неслись легкие запахи леса и тумана. Они чем-то напоминали запахи талого снега, и оживающей травы, и распускающихся почек...

Должно быть, поэтому Вадиму Михайловичу стало необыкновенно легко, и он опять почувствовал, как хороша ленинградская зима. Остановившись, он глубоко дышал, с силой втягивая в легкие по-весеннему пьянящий хвойный воздух, и улыбался... Было ли такое с ним? Ну конечно было! Каждый раз, когда он выезжал из города, его охватывало чувство радостного волнения, нетерпеливого ожидания.

Против устья безымянной речки, над донным обрывом, он вырубил рядом две лунки, а потом направился к подводной каменной гряде, возле которой еще осенью нашел стоянку окуней. Он вскрыл свои старые лунки, слегка припудрил их снежком, предварительно бросив туда прикормку из рубленых червей; наладил снасть и начал помахивать коротким удилищем. Но поклевок не было, и он вернулся к прежним лункам, присел на ящик, ожидая рассвета.

Рыбалка на озере КрасавицаНаконец над черным частоколом высоких елей забрезжили первые отблески утренней зари. Ее тусклый, холодный свет едва пробивался сквозь плотную толщу низких туч и медленно раздвигал завесу ночи.
Вадим Михайлович осмотрелся: «Бывало, с утра до темноты на озере черно от людей, а сегодня пусто!»
Сидел он нахохлившись на походном ящике-«спутнике» и пристально смотрел в круглые оконца лунок.

Воображение подсказывало ему, как быстрое течение речки, далеко вдающееся в озеро, разносит частицы свежего корма, как вдоль струй, навстречу остро пахнущей мути, вразвалочку плывут рыбы и что скоро они доберутся до лунок, где накрыт рыбий стол. Поэтому он еще пуще прежнего стал следить за поплавками. И все же, как это часто бывает, прозевал первое приседание поплавка. А спохватился, когда белый комочек уже выбивал частую дробь, отчего пошла кругами заметная рябь.

Подсечка— и на матовой поверхности чистого снега затрепетало живое серебро. Затрепетали и ресницы над голубыми глазами рыболова. Он не замечал, как усиливался и крепчал ветер, как по ровной поверхности слабого наста уже бежали тоненькие струйки поземки. Возле каждого комочка снега или кусочка льда они наметали маленький холмик, а каждое углубление — лунку или отпечаток ноги — засыпали мелким, как барханный песок, снежком.

Счастье на рыбалке изменчиво. Оно то улыбнется рыболову, то отвернется от него. До поры до времени плотва бойко клевала, а затем перестала...

Вадим Михайлович собрал запорошенную рыбу и почему-то вспомнил, как жена уговаривала его не ехать: «На улице стужа, барометр падает, как бы не случилось метели,— с тревогой в голосе начала она и, глянув на него с укором, продолжала:— В день отгула мог бы посидеть и дома, помог бы мне проверить тетради. Ну куда ты поедешь один?»

— Все будет хорошо,— улыбнулся он.
— Вот еще минуточку займусь окунями и — домой-Вначале он блеснил стоя, а когда ему удалось оторвать от грунта стайку окуней и поднять ее вполводы, продолжал ловлю сидя, слегка наклонившись к лунке.

Не прошло и часа, как окуни тоже закапризничали. То ли насытились, то ли не нравилась им погода. Вадим Михайлович сменил блесну на самодельную мормышку, насадил на крючок окуневый глаз и стал подергивать удилище «на вдох».

А метель усиливалась. Ветер резкими порывами подхватывал сыпучий снег и гнал его сюда, к приозерной котловине. И вот уже всю огромную чашу озера закрыла белая клубящаяся пелена.

— Ого, что тво-рит-ся! — удивленно воскликнул Вадим Михайлович, оторвавшись от лунки.

Его глаза озорно заблестели. Он встал, плотнее закутал шею длинным шарфом, перекинул через плечо ремень «спутника» и запел:

Идти было нелегко. Навстречу дул злой, колючий ветер прямо как когда мы посещали туры в Тунис. Иногда его порывы, как удары кнута, стегали по лицу. А поземная мука проминалась под ногой, отъезжала назад, резиновый наконечник протеза проваливался глубоко, шаг мельчился, и силы тратилось много.

Метель продолжала бесноваться. Вроде бы она закружила еще неистовее: небо и земля потонули в белом месиве. Высокая фигура в черном кожаном пальто неуклонно продвигалась вперед из этого безлюдного одиночества к далекому жилью.

Изредка рыболов останавливался, отворачивался от ветра, вытирал лицо и отряхивал с себя снег. Немного отдышавшись, он снова поворачивался лицом к упругому ветру, наваливался на него грудью и упорно шел вперед, нащупывая пешней переметенную тропу.

Что-то хрустнуло под ногой, и Вадим Михайлович, взмахнув руками, свалился в сугроб. Непослушная култышка куда-то провалилась и больно прищемила бедро. Он невольно подался назад, пытался пошевелить ногой, но протез был схвачен намертво: не подавался ни взад ни вперед. Мучительно и долго он раскачивал ногу-деревяшку, пока не догадался отстегнуть протез. А потом, уже сидя, с помощью пешни он освободил протез, застрявший в старой лунке с битым смерзшимся льдом.

Рыбалка на озере Красавица«Откуда здесь лунка?.. Около главной тропы их не было. Значит, сбился с пути. Но где свернул с тропы и в какую сторону?» — с тревогой думал Вадим Михайлович и растерянно озирался по сторонам... Нигде не было видно ни тропы, ни берегов. Сосновый бор и тот скрылся куда-то далеко за белую непогодь.

Он встал и заковылял, прихрамывая. Петлял вправо и влево от предполагаемой тропы, нащупывал ее и пешней, и протезом— даже шарил рукой в рыхлом снегу...

Так продолжалось до тех пор, пока он не убедился, что все его поиски тщетны. Он присел на ящик. Билась неотвязчивая мысль: «Теперь кричи — не докричишься, зови — не дозовешься — никто не услышит. Нет поблизости ни одной живой души. До ближайшей деревушки более двух километров, да и там все люди сидят по домам и прислушиваются к вою ветра в трубе».

Вся равнина озера клубилась и стонала, как бы укоряя одинокого человека за опрометчивый поступок; снежная карусель кружилась в бешеном вихре, на мгновение задерживалась подле него, образуя за спиной продолговатый надув.

Вадим Михайлович внезапно очнулся (холод ледяными мурашками пробегал по телу) и понял, что обречен на гибель, если будет сидеть сложа руки да дремать, убаюкиваемый вьюгой и собственным безразличием.
Он встал, постоял в раздумье и побрел по снежным ухабам без тропы, потеряв представление, где эта тропа.

Есть, должно быть, у каждого, кто часто бывает в лесу или у реки, эдакое подспудное чувство, с помощью которого он ориентируется на местности либо точно, либо приблизительно. Наверное, этим-то «компасом» руководствовался и Вадим Михайлович, выбирая, куда идти. Как бы там ни было, но шел он к шоссе, а не в противоположную сторону.

Угодив в сугроб и непроизвольно остановившись, он каждый раз внимательно вслушивался в то, что делалось вокруг: «Не слышно... Неужели движение по шоссе прекратилось?» Выбирался из сугроба, делал несколько шагов, снова проваливался и снова прислушивался, изредка поднося руку к глазам и посматривая на часы.

«К трем часам должен подъехать Саша... Но может случиться, что дорогу перемело и машина застрянет, не пробьется... Возможно, и я заблужусь в этом кромешном аду, не успею к назначенному сроку». От этих дум ему стало не по себе. Он устало волочил ноги и очень жалел, что поехал один.

Неподалеку от еловой колки, левее основной тропы, возвышался одинокий валун, вросший в окраек мелководья. Местные рыболовы нарекли его странным именем «Сиротинушка». На гранитную глыбу Вадим Михайлович наткнулся случайно. Перед ним будто из снега, ставшего дыбом, вывалилось что-то большое и преградило путь.

— Что за чертовщина? — вырвалось у него. Он ткнул пешней в белое покрывало валуна.
— Никак «Сиротинушка»? Вот здорово! Прислонившись спиной к валуну, он отдыхал и постукивал
пешней. Тихим звоном металла отзывался старый камень-гранит. От этого звона рыболов повеселел, глянул на часы (было два часа) и бодро сам с собою заговорил:

— Теперь-то, елочки-двойняшки, до вас я доберусь! А там и до шоссе рукой подать-Окрыленный встречей с «Сиротинушкой», Вадим Михайлович перемахнул через крутой гребень надува и сравнительно быстро достиг ельника.

Рыбалка на озере КрасавицаПод хмурым сводом лапника притаилось мрачное затишье. Как на ходулях, шагал Вадим Михайлович по рыхлому снегу от елки к елке. Хватался за них рукой, подтягивался, отталкиваясь пешней. Трудно было шагать по целине, без тропы, но он шел быстро, с тем особым чувством легкости и гордости, с которым всегда смотришь вокруг, поднявшись на большую высоту...

Однако снег по колено и высокий темп движения вымотали его окончательно. И добравшись до заветной ели, он свалился как подкошенный. Сильно саднила нога, стертая протезом, ныло плечо, натруженное ремнем «спутника». И только руки — сильные, тренированные, сроду не знавшие варежек—горели приятным зудом.

Укрывшись за елью, Вадим Михайлович массировал ногу и напряженно всматривался в белое беспросветье... Там, где утром он спускался к озеру, творилось что-то непонятное: все поднялось, смешалось и грузной лавиной низвергалось вниз, яростно хлестало по опушке и сыпало тучами снега. Он поднялся, успокаивая себя оптимистическими доводами: «До гребня недалеко. Метров семьдесят, не более... Как-нибудь одолею и эту малость».

Но не успел он сделать и десяти шагов, как был сбит с ног. Чертыхаясь, поднялся, сунулся было вперед и тут же упал от острой боли в ноге. Когда пришел в себя, освободился от «спутника» и решил: «Если посчастливится, то приеду за ним в воскресенье. А сейчас надо ползти, ползти во что бы то ни стало!»
Вытянутой вперед рукой он с размаху вонзил пешню глубоко в снег и подтянулся к ней, отталкиваясь здоровой ногой...

Все чаще и чаще он останавливался, грел руки на груди. В такие минуты ему казалось, что он очень долго тащится по зыбким сугробам, а склон не кончается.

Пешня скользнула под рыхлый снег, вслед за ней в придорожную канаву скатился и рыболов. Скатился и замер. Вяловорочалась мысль. Все, что происходило с ним, как будто потеряло смысл. Расплывчатые воспоминания о суровом времени всплывали из давней памяти. И тут его мозг прошила странная мысль: то, что происходит сейчас, уже было с ним в памятном сорок первом году...

Еще затемно, выполнив задание и возвращаясь «домой», разведчики столкнулись с вражеским «секретом». Быстротечная рукопашная схватка. Короткий удар ножом, искаженное лицо немецкого офицера и выскользнувшая из руки шипящая граната с длиной деревянной ручкой... Пинок ногой... Взрыв... Лишь в медсанбате возвратилось сознание, и он узнал, что остался без ноги, что из-под огня его вытащили товарищи...

Воспоминания будто схватили замерзающего человека за самое нутро, вывели его из полузабытья. Он поднялся, широко расставив ноги, оперся грудью на длинный черенок пешни и упрямо уставился перед собой, плотно сомкнув челюсти.

Таким его и застал на обочине шоссе подъехавший на грузовике приземистый крепыш Саша.

— Вовремя подошел, молодец! — открыв дверцу, крикнул он.— Садись скорее, поедем!
— Помоги, браток,— скорее догадался, чем услышал Саша. Он кинулся к товарищу, взял его под руку и почувствовал, как тот сразу обмяк, повис мешком.

Рыбалка на озере КрасавицаА выскользнувшая из окоченевших рук пешня со звоном откатилась в сторону. Шофер подхватил Вадима Михайловича на руки и осторожно посадил в просторную теплую кабину.

— Отстегни, пожалуйста, протез.

Саша снял полушубок, надетый поверх ватника, заботливо закутал им разутые ноги товарища и спросил:

— А где твой «спутник» с рыбой?

Вадим Михайлович с трудом раскрыл глаза, протер их, как после кошмарного сна, и скупо улыбнулся.

— На косогоре у сдвоенной ели. Помнишь, где прошлым летом варили уху?

Под уклон Саша скатился легко, а вот на обратном пути ему пришлось туговато. И чем выше он поднимался в гору, тем все больше удивлялся: «Как это он выбрался на дорогу? Тут молодому да здоровому хоть караул кричи.

А ведь он, наверное, еще до ели более километра мыкался по такой-то заварухе?!» Когда Саша вернулся, Вадим Михайлович уже спал. По ресницам и впалым щекам скатывались прозрачные слезинки растаявшего снега.

— Эх, неуемный! — прошептал Саша и включил сцепление. Гремя цепями и разбрасывая снег, машина ринулась вперед.

Она, грозно рыча, распарывала вьюгу, штурмуя один за другим переметенные участки шоссе.

Дата размещения: 21-11-2012, 10:41

Раздел: Рыболовные путешествия

Рекомендуем посмотреть:

  • Ловля на берегу Подыванского озера
    Был май. Вдвоем с Андреем Ильичом мы сидели на берегу Подыванского озера, расположив четыре удочки в небольшом заливчике. Сидели вот уже часа два, а поклевки не видели. Солнце клонилось к закату. Ветер стих. В воде как в зеркале отражались медленно ...

  • Рыбалка на озере Имандра
    Не знаю, какой романтик дал такое необычное название крошечному разъезду на берегу огромного озера Имандра, но согласитесь, что оно звучит красиво. Так и представляешь себе неохватные пространства хрустящих кудрей белого мха ягеля и несметные стада ...

  • За чукотскими чернышами
    Утро было хмурое. Туман клочьями лежал на прибрежных почерневших кустах. Слабый наст не держал. Через каждые десять-пятнадцать шагов мы с Игорем проваливались в мокрый снег. Сначала это даже нравилось, но потом стало не до шуток. Приходилось часто ...

  • Рыбалка на Усьве
    Маршрут этой рыбалки наметил Николай Михайлович. Годы и недуги не пускают его в дальние пешие походы. Вот он и предложил: добраться автобусом до Бобровки, соорудить плот и на нем спуститься по реке Усьва до самого города, останавливаясь в тех ...

  • Речка Красавица
    Речка Красавица хоть и на самом деле красива, но я поморщился, подойдя к ней поближе: три метра ширины и по колени глубины: никакого утешения сердцу! Посередине ее иногда мелькали черными молниями рыбешки длиной с палец. Еще больше я расстроился, ...

  • На Ухтоме под Кулеберьевом
    Таких речушек, как Ухтохма немало в каждом регионе нашей огромной страны. Они очень похожи, бегущие то среди полей, то через густых лесные заросли, то пробирающиеся между обомшелыми камнями. Именно потому, что таких речушек множество, я и решил ...
Комментарии:
Оставить комментарий

логин: пароль: